Новостной раздел сайта Аkimataktobe.kz

Конфликт, произошедший 15 января между педагогом и подростком-второгодником в московской школе номер 113, привлек внимание федеральных СМИ и взбудоражил общественность. Учительница физики во время урока порвала провод в наушниках ученика, слушавшего музыку и проигнорировавшего ее замечание. В ответ он ударил ее, а затем разбил стекло в шкафу и поранил собственную руку.

В настоящее время подросток, которого воспитывает бабушка, находится дома в ожидания решения своей судьбы. Учительница стала частой гостьей на различных ток-шоу, где во всем винит мальчика, своей вины не признает, и телевизионная аудитория ее поддерживает. А директор школы, написавший заявление об увольнении по собственному желанию, отозвал его другим заявлением, а позднее вообще объявил, что уволиться его вынудили. И сейчас группа родителей при поддержке местного депутата проводит митинги в поддержку бывшего директора, в которых участвует и он сам, заявляя о любви к школе и ученикам.

Своим мнением о причинах, которые привели к этим последствиям, и об истинных виновных и пострадавших с «Лентой.ру» поделился директор соседней 109-й московской школы, потомственный педагог, академик Российской Академии образования, заслуженный учитель, доктор педагогических наук Евгений Ямбург

«Лента.ру»: Как вы оцениваете ситуацию, которая произошла в школе номер 113?

Евгений Ямбург: В сложившейся ситуации меня больше всего здесь беспокоит ребенок, это самая страдательная сторона, как бы странно это кому-то не показалось. Ребенок в данном случае является просто разменной пешкой в политической игре мнений, точек зрения и тому подобного. Вот сейчас общественность возмущена тем, что обижена и оскорблена учительница.

Я хорошо это понимаю, потому что учитель превратился в сферу обслуживания, где клиент всегда прав, учителя может обидеть любой, например, какой-нибудь прапорщик пьяный, который выбивает отметки для своих детей, какой-нибудь распоясавшийся ученик, у которого отобрали гаджет. Поэтому, когда журналисты выступают в защиту учителя, я это понимаю. Кстати, сейчас разрабатывается новый кодекс на этот счет, и мы не первые — в Казахстане уже принят закон об ответственности за оскорбление учителя. Но в данном случае здесь все сложнее, и я со всей ответственностью утверждаю, что здесь вина лежит на школе.

Можно ли было предотвратить конфликт в школе? И кто мог это сделать?

У этого мальчика, во-первых, сложнейший психоневрологический диагноз, а к таким детям должно быть повышенное внимание. Ибо есть то, что им не перескочить. Никогда они в полном объеме никакую программу не освоят. По отношению к таким детям главная задача — это социальная адаптация.

Ранее этот мальчик обучался в другой школе, и ее директор Виктор Киселев прошел с ним огромный путь, все медицинские, психологические и педагогические комиссии. А у нас это очень сложно, потому что мы боимся карательной психиатрии. В результате этот мальчик был переведен на надомное обучение, и это абсолютно правильный путь.

То есть к нему приходили учителя и занимались с ним в зоне его ближайшего развития. Но когда он перешел в 113-ю школу, директор даже не удосужился посмотреть его личное дело, вникнуть и понять, почему этот ребенок был на надомном обучении. Так он попал в обычный класс. Конечно, родителям, тем более таким, так удобнее. Таким образом заложили мину, которая должна была взорваться.

Сейчас общественность и СМИ обвиняют в конфликте только ребенка, согласны ли вы с этим?

Нет, повторюсь, ребенок как раз пострадавший. К вышесказанному хочу добавить, что семья у этого ребенка совсем не простая. Его мать была осуждена за убийство, у отца новая жена, которую этот ребенок считал матерью. Но вот выходит его биологическая мать и ставит его в известность, кто настоящая мать. Да уже от одного этого можно с ума сойти, это уже такая сильная фрустрация плюс психоневрологический фон. А учительница, классный руководитель, которая как бы жертва, даже не удосужилась сходить к нему домой А ведь это ее прямая обязанность, у нас, кстати, в Москве за классное руководство платят 25000 рублей в месяц, в отличиие, например, от Екатеринбурга, где при нагрузке 30 часов учителя высшей категории с трудом получают 30000 рублей за все, включая классное руководство.

Вот начинается урок, она подходит к нему и срывает наушники. Это полная педагогическая безграмотность вообще трогать за тело, да и вырывать этот гаджет, не понимая, что в этой нищей семье это же еще и деньги. Она что думала, что если сорвет наушники, то он физику будет изучать? Это явная непрофессиональная провокация. Да, ей 62 года, но мне 69. А учиться надо, потому что сегодня мало быть историком, физиком или литератором.

Сегодня надо знать психолого-педагогические особенности детей с нарушениями, а таких сегодня вагон и маленькая тележка. По данным Союза педиатров России, реально здоровы всего двенадцать с половиной процентов детей. Я не хочу сказать, что все остальные инвалиды, но эта тема для отдельного разговора.

Существует ли в школах алгоритм работы с трудными подростками?

У меня адаптивная школа, где учатся все вместе, одаренные и «одуренные». В каждом классе сидит по двое-трое таких учеников, и они всегда очень благодарны, если ты ему руку на плечо положишь, поговоришь с ним, не требуя от него выполнения программы. Теперь этого ребенка оставили на второй год. Но это полный бред, вот хоть 5 лет будет сидеть он, все равно программу не усвоит. Существующее законодательство позволяет переводить их условно и не мучить, потом он получит профессию. Вот у меня такой же сидит ребенок, но у него умные родители, которые понимают, что если случится обострение, необходимо будет перевести его на надомное обучение.

Парадокс в том, что чем выше уровень медицины, тем больше больных детей. Это не только у нас, во всей Европе так, потому что мы по европейским нормам вытаскиваем уже в колбах 500 граммовых детей на очереди 450-граммовые.

Мы не фашисты, стараемся всех спасти. Они рождаются, как правило, при помощи кесарева сечения, стремительно, там очень много нарушений. Это значит, что у такого ребенка есть опасность синдрома дефицита внимания, гиперактивности, отслоения сетчатки или склонность к диабету… Это не трагедия, но с этим надо работать. В современном мире таких детей становится все больше и больше. А если брать частотность заболеваний, то на первом месте даже не рак, а психоневрология. Таких детей все больше и больше, с ними надо учиться работать.

Вы опытный директор, как в сложившейся ситуации можно выстроить работу с ребенком, помочь ему?

Для этих ситуаций в школах создаются медико-психолого-дефектологические службы. В некоторых школах в Москве они есть, а если нет, то директор школы был обязан ребенка послать в специальные центры. Например, в Ясенево есть прекрасный центр, где работают специалисты, которые приводят ребенка в адекватное состояние. Но этого сделано не было, к ребенку отнеслись формально и получили вот этот взрыв.

Я считаю, что это махровый непрофессионализм и педагога, классного руководителя, и директора, которые палец о палец не ударили для того, чтобы, если хотите, профилактировать это, а не ходить и гордиться тем, какие они несчастные. В Москве есть и другие возможности, например, специальная школа при психоневрологической больнице, куда в период каких-то обострений можно отправить детей. Там работают профессионалы, медицинские психологи, социальные психологи и так далее.

Я хорошо знаю, что происходит в России в работе с девиантными детьми, социопатами. Например, в Хабаровске есть такой гениальный педагог Александр Петрынин, фанатик своего дела. Я был рад, что в прошлом году он получил медаль уполномоченном по правам человека и по правам ребенка в России.

Он создал там открытое учебное заведение, детский дом не детский дом, колонию не колонию, где нет колючей проволоки, но оттуда никто не убегает. Там серьезные ребята, получившие жесточайшие травмы. Есть убийцы, ну, которые не могут отвечать за совершенное убийство в 12-13 лет, есть те, кто видел, как отец зарубил мать, и так далее, и тому подобное. Я там был и видел, что он сделал невероятное, Макаренко отдыхает. Вот это педагогическое мастерство, это Макаренко такой новый, более серьезный.

Педагогам надо с холодной головой трезво смотреть прежде всего на себя, не обижаться и не впадать в панику, что дети изменились. Главная компетенция педагога — самому все время учиться. Без этого нет педагога, без этого ты превращается в ремесленника и получаешь в итоге по полной программе.

Главное — это культура учителя, снижение градуса агрессии. А градус агрессии нагнетают все, этому способствует контент каналов телевизионных. У нас куда не посмотришь, везде одни враги, а дети в этой атмосфере вырастают.

Каким вы видите будущее этого мальчика?

После всего, что произошло, уже не уйти от судебного разбирательства, и ребенок может быть направлен в колонию. Только не падайте, пожалуйста, в обморок от слова «колония», это не в системе ФСИНа, а в системе Министерства Образования есть такие колонии. Я знаю, что там работают блистательные люди. Ну, например, чтобы было понятно — в одной из таких колоний работает шесть героев России. Это офицеры, прошедшие горячие точки, но при этом получившие педагогическое образование.

Работа там построена замечательно, прежде чем заниматься с ними физикой и математикой, вырабатывают дисциплину, совершают физические и даже военизированные упражнения. Я не большой поклонник шагистики, но в данной ситуации это полезно — то, что доктор прописал. Как только они привели ребенка в нормальное физическое состояние и застолбили основы дисциплины, после этого начинается обучение. Поэтому слова колония не надо бояться, просто название такое.

Сейчас происходят недопустимые со всех сторон вещи. Во-первых, это нездоровое внимание со стороны средств массовой информации. Понятно, что они должны обыгрывать такие ситуации,

В соцсетях распространяется петиция в защиту администрации школы и возвращение директора. К каким последствиям для школы это может привести?

Абсолютно бесперспективная и демагогическая вещь. Статья трудового законодательства гласит, что учредитель может уволить любого директора без объяснения причин. И как бы общественность не возмущалась, он будет уволен. И причина есть — непрофессионализм, здесь я, не будучи махровым бюрократом, согласен с оценкой Департамента образования. Должность директора занимает уже совсем другой человек. Ну, а прежний директор занял очень смешную политическую позицию, потому что, во-первых, он сам испугался и своей рукой написал заявление по собственному желанию.

Я понимаю, почему он это сделал: лучше по собственному желанию уйти, чем по недоверию, потом не устроишься. А ему предложили место заместителя директора в одной из соседних школ. Но спустя некоторое время он, собравшись с силами и возбудив родителей, набрался окаянства и послал по почте, как я понимаю, заявление, чтобы отозвать предыдущее.

На мой взгляд, это абсолютно бессмысленная вещь, никто на это не пойдет. Тем более что действительно основания есть. А он сейчас нигде, на бюллетене. Ну, дай Бог здоровья, он, наверное, сильный стресс получил — в ту школу не пошел, из этой не ушел. В результате новый директор, который должен сейчас все расхлебывать, находится в очень сложной ситуации. Это дестабилизирует работу школы как любая неопределенность. Когда трясет управляющий корпус, трясет и всех остальных, конечно.

Rambler

Комментарии запрещены.