Новостной раздел сайта Аkimataktobe.kz

Однажды красноярец Владимир Черников решил путешествовать, причем своим ходом — на велосипеде. С тех пор он — организатор и участник самых разных уникальных маршрутов: он повторил путь Ермака в Сибирь, переход армии Суворова через Альпы, Сибирский ледяной поход Белой армии, совершил велопробеги по льду крупнейших озер Сибири, Казахстана и Монголии, проводил этнографические исследования среди коренных народностей России, Перу и Намибии и покорил на велосипеде более десятка действующих вулканов. Добрался Черников и до полюса недоступности Евразии посреди пустыни на севере Китая.

Сейчас ему 69, он все такой же активный велобайкер и вовсю планирует следующие маршруты и проекты.

С 2009 года у Черникова появилось серьезное дело: он занимается поисками летчиков, погибших во время перегонов ленд-лизовских самолетов по легендарной трассе Аляска — Сибирь. С 2014 года его поддерживает Русское географическое общество (РГО), в 2016 году при Военно-инженерном институте Сибирского федерального университета (СФУ) создан поисковый отряд «Трасса».

Совсем недавно красноярские поисковики нашли последний самолет и останки летчика, 76 лет считавшегося пропавшим без вести.

По «компасу Кагановича»

В 1943 году фронту были крайне необходимы самолеты, чтобы сражаться с врагом. Это понимали все: женщины и подростки почти без отдыха собирали новые машины на заводах, крестьяне отдавали все заработанные деньги на покупку истребителей. А перед летчиками поставили задачу: как можно скорее, не считаясь с рисками, доставить на фронт ленд-лизовские самолеты из США.

Первый полет по трассе Аляска — Сибирь состоялся в конце 1942 года. В начале ноября в Красноярске впервые приземлились самолеты, доставленные из Фэрбенкса через Берингов пролив, всю Чукотку, Колыму и Якутию. Воздушная дорога жизни, как называли тогда трассу, была открыта. Вскоре счет пошел на сотни машин. Бомбардировщики и истребители приземлялись на спешно переоборудованный аэродром в Красноярске, а потом отправлялись в Омск, Казань — и дальше, в подмосковный город Иваново. Получив там бортовые номера, разлетались по фронтам.

Ранним утром 27 июля 1943 года в Красноярске поднялись в воздух 11 истребителей «Аэрокобра». Однако с одной машиной, которой управлял лейтенант 9-го перегоночного авиаполка ВВС Сибирского военного округа Аркадий Кольцов, случилась накладка: не удалось убрать шасси. Пришлось возвращаться на аэродром.

«Техники проверили «Аэрокобру» и неполадок не обнаружили: оказалось, что кран управления по ошибке был поставлен на ручной выпуск. Можно было продолжать путь. Через час вслед за истребителями должна была отправиться в Омск группа бомбардировщиков «Дуглас А-20 Хэвок/ДБ-7 Бостон». Кольцов попросил разрешения их сопровождать, чтобы нагнать товарищей. Ему дали добро», — рассказывает Александр Матвеев, преподаватель Сибирского федерального университета, член Русского географического общества, руководитель поискового отряда «Трасса».

Роковые облака

В 7 часов 38 минут в воздух поднялись девять бомбардировщиков и один истребитель «Аэрокобра».

«Бостоны» шли клином из трех звеньев. Командиром всей группы был майор Дмитрий Табарчук, всего за три дня до этого возглавивший 9-й перегоночный авиаполк. О том, что погода на маршруте вдруг резко изменится на неблагоприятную, летчики не знали», — продолжает Матвеев.

На подлете к железнодорожной станции Кача путь самолетам преградила сплошная стена кучевых облаков. Командир отдал команду снизить высоту и продолжать полет. Тяжелые двухмоторные самолеты шли на бреющем полете, почти прижавшись к земле.

Сначала нижняя кромка облаков была в 240 метрах от земли, на подходе к станции Кача высота сократилась до критических 180 метров. А еще через две минуты, возле станции Зеледеево, облачность опустилась до самой земли, и «поднырнуть» под облака было уже невозможно.

«Видимость становилась все хуже, а потом пропала совсем. Самолеты потеряли друг друга из виду, а связаться по рации они не могли — самолет командира не отвечал», — поясняет Владимир Черников.

У «Бостонов» было современное для того времени навигационное оборудование для слепого полета, а вот приборов для пилотирования на малых высотах тогда еще не изобрели.

«Поэтому пилоты ориентировались по «компасу Кагановича» — Транссибирской магистрали. Наркомом путей сообщения тогда был Лазарь Каганович, отсюда и название. Других ориентиров не было: вдоль рек не пойдешь, потому что все они текут поперек нужного маршрута», — рассказывает Черников.

Три бомбардировщика, в том числе и «Бостон» Табарчука, сумели «пробить облака» и благополучно долетели до Омска. Четыре машины вернулись на красноярский аэродром. Судьба остальных сложилась драматично.

Последний полет

Одним из «Бостонов» управлял командир звена лейтенант Михаил Ермолов. Он был опытным фронтовым пилотом, успел повоевать на Юго-Западном фронте, был награжден орденом Красного Знамени. Но от катастрофы опыт не спас. Бомбардировщик зацепился за верхушки деревьев, повредил правое крыло и винт.

Ермолов среагировал мгновенно и сделал все, чтобы спасти самолет: выключил двигатели, перекрыл подачу топлива, постарался выровнять машину. Однако «Бостон», прорубив просеку длиной более 100 метров, развалился на части.

Ермолов погиб, зато стрелку-радисту сержанту Иннокентию Юмашеву удалось уцелеть. Его выбросило из кабины при ударе о землю. Серьезных травм Юмашев не получил и сумел выйти к ближайшему железнодорожному разъезду. Тело Ермолова нашли на следующий день и похоронили там же, рядом с разбитым самолетом.

«Еще один бомбардировщик из второго звена, которым управлял младший лейтенант Михаил Порохин, сумел развернуться в сплошных облаках и лечь на обратный курс. Но потом, скорее всего, также задел верхушки деревьев», — рассказывает Александр Матвеев.

Самолет ушел в штопор, практически вертикально вошел в землю, загоревшись при ударе.

«И сам летчик, и стрелок-радист погибли сразу. Поскольку Порохину удалось сбросить скорость, самолет выгорал долго, наш отряд и обнаружил на месте катастрофы оплавившиеся куски обшивки. Удалось найти не только стойки шасси и бронеплиты кабины пилотов, но и множество гильз от разорвавшихся пушечных снарядов и пулеметных патронов. А в элементах радиостанции сохранились даже радиолампы», — говорит Матвеев.

Обломки того «Бостона» поисковики обнаружили в 2016 году, останки пилотов захоронили со всеми воинскими почестями. А вот истребитель, который вел Аркадий Кольцов, все еще оставался ненайденным.

«Он сам привел нас на место своей гибели»

Самолет Кольцова не долетел до Омска. В Красноярск он тоже не вернулся. Что произошло с «Аэрокоброй», оставалось тайной 76 лет.

«Все это время пилот истребителя числился пропавшим без вести, поскольку найти самолет не удалось. На поиски направлялись отряды НКВД, тайгу прочесывали с помощью местных жителей, курсанты школы штурманов делали облеты — и ничего», — рассказывает Владимир Черников.

«Аэрокобру» не смогли найти ни по горячим следам, ни после войны. Черников тоже отдал поискам почти пять лет и лишь сейчас готов сказать, почему пропавший истребитель словно в воду канул.

«Все дело в том, что самолет отклонился на 24 километра в сторону от железной дороги, вдоль которой должен был лететь. А там его не искали, » — констатирует Черников.

Сейчас на месте катастрофы глухая тайга. Когда-то неподалеку была небольшая деревня — Близневка, но она стоит заброшенной аж с 1960-х. Вместо домов теперь только фундаменты да ямы от погребов.

В прошлом году их осматривал Дмитрий Семенов, также член РГО. Он исследовал следы боев времен Гражданской войны и случайно обнаружил кусочки обшивки самолета. По найденным обломкам удалось установить: это остатки истребителя «Аэрокобра». Оставалось найти сам самолет, а если повезет, то и останки летчика.

«Все зиму я искал людей, которые знают эти места и, возможно, видели место крушения, — продолжает рассказ Владимир Черников. — И в конце концов удача мне улыбнулась. Охотник Евгений Сивухов рассказал, что лет десять назад он сам видел лопасти винта этого самолета и воронку неподалеку от деревни Близневка».

Потомственный местный житель фермер Сергей Жаворонок тоже знал место катастрофы с детства. Они и стали проводниками «Трассы».

В начале июня Черников и Семенов отправились в тайгу. Но отыскать нужное место долго не удавалось.

«У нашего охотника точка в GPS забита, а мы кругами вокруг ходим — и ничего не можем найти. Стали прочесывать местность по известным методикам — снова ничего. Уже подумывали возвращаться — а что делать, если ничего не получается. И тогда я вдруг понял: наверное, мы неправильно делаем. Нужно выключить все эти приборы и расслабиться: пойду, куда пойдется, » — пытается передать свои чувства Черников.

Почти сразу у Черникова возникло ощущение чьего-то, как он сам говорит, присутствия.

«Я просто пошел, куда меня за руку потянуло. Иду и понимаю, что ухожу совсем в другую сторону от нашей группы — и минут через пять-семь неожиданно наступаю на что-то большое и металлическое. Отбросил траву и прошлогодние листья — а ведь это лопасть винта самолета! Слева яма и в ней еще одна лопасть торчит. Так вот куда меня вел этот некто, который 76 лет все никак не мог вернуться с войны!»

Об ощущении чьего-то присутствия рассказывал и Сергей Жаворонок. «Но так уж получилось, что услышал Кольцова только я. А когда потом стали доставать из земли косточки, то это чувство стало еще сильнее. Трудно объяснять словами такие вещи… Я не первый год занимаюсь поисками погибших летчиков. Мы уже находили останки, и для меня это не потрясение. Но в этот раз было четкое ощущение присутствия рядом давно умершего человека. Он сам привел нас на место своей гибели… Может, правду говорят о неприкаянных душах? Не зря же во многих религиях существуют ритуалы, которые помогают покойнику в его путешествии в вечность».

На месте катастрофы осталась глубокая воронка, поэтому сомнений, где копать, не было. Почти сразу начали попадаться обломки самолета. А потом и останки пилота — фрагменты ребер, позвонки, кусочки черепа.

«Все части скелета оказались очень маленькими. И вскоре стало понятно почему. «Аэрокобра» зацепилась за лиственницы, обломав их верхушки. Самолет врезался в землю с такой силой, что ушел под землю почти на 2 метра. А летчика буквально раздавило между передней бронеплитой и двигателем — в «Аэрокобрах» он был установлен за спиной пилота. И при крушении эта 600-килограммовая масса обрушилась на летчика… А потом еще был взрыв такой силы, что куски обшивки и детали самолета разметало на 50 метров. И был сильный пожар… Мы выкопали куски алюминия, сплавившиеся от жара. Даже сама кабина пилота перемолота вдребезги», — говорит Черников.

Однако сомнений, чьи останки найдены в воронке, не было. Среди находок оказался небольшой кусок алюминия с набитой на нем фамилией — «Кольцов». Зачем пилот сделал эту надпись? Хотел обозначить свою фляжку, котелок, парашютную сумку, чтобы не путать с вещами товарищей? Или предчувствовал — когда-нибудь этот кусочек металла поможет опознать его останки?

«С гибелью Аркадия Кольцова связана еще одна странная история, — продолжает рассказ Черников. — Его старший брат Владимир Кольцов служил в том же перегоночном авиаполку. И он также погиб при перегоне «Аэрокобры» неподалеку от Казани всего через полгода после Аркадия. Самолет Владимира попал в снежный заряд, обледенел и разбился. До сих пор место захоронения старшего брата никому не известно».

Чтобы близкие вернулись с войны

На месте катастрофы удалось обнаружить лопасти винта, куски алюминиевой обшивки и лобового стекла, генератор, патроны от штатной ракетницы, ручку от патронного ящика и рукоятки привода перезарядки пулемета, провода и тросы, трубы и зажимы, различные таблички приборов.

Все обозначения на приборах американские — мили, футы и фунты, в которых нашим летчикам ориентироваться было непривычно. На многих деталях сохранились серийные номера, благодаря которым можно точно установить модель самолета.

Но для Владимира Черникова некоторые находки ценнее остальных: «Это два куска алюминия — один с фюзеляжа, другой с крыла, с изображениями красной звезды. Они означают, что это был уже не американский, а советский самолет. Истребитель перестал им быть еще на Аляске, когда его перекрасили и передали нашим военным. Да, он не долетел до фронта, не сыграл своей роли в Победе. Но это был наш самолет, и погиб на нем наш, советский летчик. Для меня это важно».

Судьба «Аэрокобры», которой управлял Аркадий Кольцов, была последним белым пятном в истории трассы Аляска — Сибирь на территории Красноярского края. Все остальные самолеты трассы, разбившиеся в пределах этого региона, уже удалось найти. Обнаруженные останки членов экипажей поисковики перезахоранивают в братской могиле военных летчиков на Троицком кладбище в Красноярске.

«5 июля 2019 года прах Аркадия Кольцова с воинскими почестями захоронен рядом с останками его боевых товарищей. На месте его гибели возле деревни Близневка установлен памятный знак в виде красной звезды, похожей на взлетающий в вечность самолет, — такой же, как на всех обнаруженных нами местах крушений. Таких знаков мы уже установили 26», — говорит Черников.

Найденные детали «Аэрокобры» включат в экспозиции красноярского Музея мемориала Победы, музея Военно-инженерного института СФУ и Музея освоения Русского Севера, который сейчас создается в Красноярске на острове Молокова.

Найти истину

Но для поисковиков важно не только найти останки летчиков и обломки машин, главная цель — установить истину и разыскать родственников погибших бойцов. Владимир Черников начал разыскивать родных Аркадия Кольцова сразу же, как только удалось установить место его гибели.

«Удивительно, но мне снова сопутствовала удача: вскоре я уже звонил племяннице Аркадия Кольцова. С ее слов узнал, что родители летчика — коренные ярославцы. В их семье было пятеро детей. Старший — Владимир, потом Аркадий, Александр, Нина и Борис, » — рассказывает Черников.

Владимир прожил 24 года, Аркадий — 21. Судьбы братьев очень похожи: школа-семилетка, аэроклуб, Балашовская школа пилотов, перегоны самолетов, полученных по ленд-лизу, трагическая гибель. Все эти годы у близких были только скудные сведения из общей похоронки: мол, погибли «где-то над Сибирью».

Одна из племянниц Аркадия Кольцова, Наталья Коршунова, приехала в Красноярск, чтобы принять участие в установке памятного знака и захоронении останков своего дяди. И увезла домой немного земли с места катастрофы, чтобы развеять ее над могилами родителей Аркадия. Его мать, получив известие о смерти старших сыновей, слегла и больше уже не встала.

Самолеты найдены, но у Владимира Черникова и его единомышленников впереди еще много работы.

«Радует активная помощь Военно-инженерного института СФУ, где создан поисковый отряд «Трасса». Думаю, что для студентов это отличная возможность приобщиться к истории нашей страны, прочувствовать истинный патриотизм, — убежден Черников. — А нераскрытых тайн в нашем регионе еще предостаточно».

Полина Виноградова

Rambler

Комментарии запрещены.