Новостной раздел сайта Аkimataktobe.kz

Фото:
Карельские вести

Считается, что своим нынешним благосостоянием Швеция обязана именно мигрантам. В начале ХХ века сюда ехали из России, в годы войны — из балтийских и других Скандинавских стран, после, в поисках работы, — из Югославии, Греции, Италии и Финляндии. Улоф Пальме принял почти 50 000 беженцев из Чили, спасавшихся от режима Пиночета; от революции сюда бежали иранцы, а от войны — боснийцы, албанцы, сербы, хорваты. Теперь в Швецию едут из Эфиопии, Сомали, Эритреи, Ирака, Афганистана и других «проблемных стран», а также беженцы из Сирии, которых на душу населения в Швеции больше, чем в других европейских странах.

В последнее время приезжие селятся в определенных районах, где оказываются изолированными от шведского общества. О мигрантском гетто Ринкебю, где живут в основном выходцы из Африки и Ближнего Востока (и немного — из Югославии, Восточной Европы и России), написано немало. Одни утверждают, будто «белым» туда вход воспрещен, другие — что материалы о «маленьком Могадишо» тенденциозны и используются в пропагандистских целях. Будучи в Стокгольме, я решила увидеть все своими глазами.

Приезжая в Ринкебю, совершаешь путешествие из Швеции в другую страну. Здесь редко можно увидеть женщину с непокрытой головой, большинство носит хиджаб, но немало — и паранджу с узкой прорезью для глаз. Днем здесь совершенно спокойно, только вечерами становится тревожнее — когда на улицах появляются подростковые банды (но их и в Москве стоит обходить за километр). Местные жители довольно общительные, к любому можно подойти, расспросить, кто он и откуда, — поболтать здесь любят.

Все меняется, когда достаешь из сумки камеру. Как только местные распознают в тебе журналиста, становится опасно. Когда меня окружили женщины, пришлось вызывать полицию (самая агрессивная из них, дочь выходцев из Эфиопии, родилась уже в Швеции и учится в Упсальском университете). На мои вопросы, почему я не могу фотографировать, если законы Швеции разрешают мне делать это, я получила ответ: «Здесь свои правила».

У жителей Ринкебю два врага: журналисты и полицейские. Поэтому журналистов тут, случается, избивают и прогоняют, а полицейский участок сожгли несколько лет назад.

Многие шведы заступаются за мигрантов, объясняя агрессию тем, что они устали от негативных репортажей. Но вообще-то сложно снимать позитивный репортаж на разбитую камеру. Кстати, в мировом рейтинге свободы слова, составляемом «Репортерами без границ», Швеция — на втором месте (все первые строчки поделили между собой Скандинавские страны). Это так, если закрыть глаза на то, что в некоторых районах журналист не может достать камеру, не рискуя получить в глаз.

Правда ли, что из-за мигрантов колоссально выросла преступность, шведские женщины вечерами боятся выйти из дома, а в темное время суток по улицам бродят банды грабителей с битами? Заголовки в российских СМИ такие, что кажется, будто тут конец света: «Изнасилованная Швеция», «Швеция в заложниках у мигрантов», «Банды мигрантов-насильников запугали Швецию», «Конец шведской идиллии: мигранты убивают и насилуют»… На самом деле Швеция остается одной из самых безопасных стран мира, а уровень преступности не превышает статистику десятилетней давности: количество преступлений среди коренного населения снизилось, а приезжие вернули прежние показатели. Впрочем, шведов преступность среди мигрантов мало волнует, так как чаще всего это не касающиеся их этнические разборки, торговля наркотиками и оружием (которое опять же пускают в ход друг против друга).

Гулять поздним вечером по мигрантским районам немного нервно, но только из-за их дурной славы и предубеждения против этнических мигрантов. А так здесь не опаснее, чем в Бирюлеве или Люблине. Что касается остальных районов, то там спокойно и ночами: сказывается сегрегация мигрантов и коренных жителей, богатых шведов и небогатых, эмигрантов прежних лет и новоприбывших.

Шведским СМИ часто приходится разоблачать российские фейки. Тут можно встретить заголовки вроде: «Почему Швеция НЕ является мировой столицей насилия»; «Нет, в Швеции не был осужден мужчина, евший бекон» (наши каналы показали сюжет, как стокгольмца, оскорбившего мусульманок поеданием бекона, приговорили к штрафу за разжигание); «Вот доказательства, что в Швеции не были запрещены рождественские гирлянды» (эту новость о том, что в «захваченной мусульманами» Швеции запретили городские рождественские украшения, также распространяло наше информагентство)… Российские журналисты прославились и в Ринкебю, когда пытались подкупить местных ребят, чтобы те устроили беспорядки «на камеру». Может, еще и поэтому журналисту из России здесь не рады ни местные, ни полиция.

На самом деле проблема не в преступности или перегрузке медицинских и социальных учреждений. В этом у Швеции — большой запас прочности. Проблема в том, что страна приняла столько мигрантов, что уже не может (во всяком случае, быстро) интегрировать их, растворив в себе. Изолированные от шведского общества, они организовывают «непризнанные республики», которые живут по своим правилам. Пока им это позволяется, все спокойно, но, как только власти покушаются на «независимость», случаются погромы. С одной стороны, мигранты не тревожат шведов, предпочитая лишний раз не выходить из своих гетто (в них им психологически комфортно, ведь не нужно меняться, подстраиваясь под новую родину). С другой, эти территории — как бы уже и не совсем Швеция. Со всеми вытекающими.

Разрешая мигрантам жить по своим правилам, шведы, как мне кажется, начинают нарушать свои собственные. Так, в рейтинге гендерного равенства (The Global Gender Gap Index) Швеция занимает 5-е место (впереди — Исландия, Норвегия, Финляндия и, внезапно, Руанда, согнавшая Швецию с насиженного 4-го места, а вот Россия занимает «почетное» 71-е место, между Доминиканой и Ганой). В рейтинге учитывается многое: равенство зарплат, представительство в парламенте и правительстве, доступ к руководящим постам… Тем удивительнее, что в Швеции женщины носят паранджу (в ряде европейских странах она запрещена), терпят побои мужей и могут быть отданы замуж в подростковом возрасте.

Утверждать, что женщины сами хотят носить черный балахон с сеткой на лице и прорезью для глаз — все равно что считать, будто им нравится, когда мужья бьют их смертным боем. Попробуйте пошутить на тему «бьет — значит любит» в присутствие шведов — вы будете заклеймены как мракобес и женофоб. Но если речь идет о мигрантах, многие неодобрительно поморщатся, но скажут: «Такие у них порядки». Но «у них» — это уже не у них в Африке или на Ближнем Востоке, а в Швеции. Так, женщина-мигрантка, которую избивал муж, обратилась в полицию, но полицейский посчитал, что не вправе вмешиваться, ведь «у них так принято». Другая проиграла суд, потому что присяжные, среди которых было много «новых шведов», оправдали ее мужа как «достойного человека из хорошей семьи». Апелляционный суд отменил это решение, но осадочек-то остался.

Есть, конечно, и другие истории. 13-летняя сирийская девочка пожаловалась в полицию, когда родители пытались выдать ее замуж за 27-летнего мужчину. Суд признал родителей виновными, девочку переселили в другую семью. Но сколько таких замужеств происходит в гетто — никто не знает. Правительство не проверяет (да и вряд ли может), а только распространяет листовки, объясняющие, что в Швеции жениться на детях не комильфо.

Шведы очень боятся прослыть расистами, ведь им, как и немцам, есть чего стыдиться: эксперименты в области евгеники здесь длились еще лет тридцать после падения нацистской Германии. Поэтому в беседах, опросах, интервью и публичных выступлениях они, как это всегда было принято, максимально доброжелательны и толерантны (весь ХХ век шведы были такими, сама история страны доказывает это). Согласно Gallup’s Migrant Acceptance Index, Швеция по-прежнему в десятке самых терпимых к мигрантам стран. Но на деле все не так радужно. На вопрос: «Что если вашими соседями будут мигранты?» — большинство отвечает: «Буду рад». Но при этом, как только число «новых шведов» в районе превышает 10%, шведы «старые» начинают переезжать. Так и появляются гетто…

Не решаясь высказываться публично, шведы сделали это с помощью тайного голосования. Когда перед парламентскими выборами премьер-министр и глава Умеренной консервативной партии (либерального толка) призвал шведов шире распахнуть свои сердца беженцам, его партия тут же потеряла треть своих сторонников, которые распахнули сердца «Шведским демократам» (это правоконсервативная партия, всегда считавшаяся националистической и маргинальной, а сегодня получившая третье место в парламенте благодаря антимигрантской риторике). В сентябре в Швеции очередные выборы, и не похоже, что «Шведские демократы» сдадут свои позиции.

В марте ООН опубликовала очередной рейтинг счастья (World Happiness Report), важную часть в котором заняло исследование зависимости счастья и миграции. Швеция в этом рейтинге — на высоком 9-м месте (хотя и ниже всех Скандинавских стран), а Россия — на 59-м, между Кипром и Казахстаном. Вот какие условия были названы исследователями, чтобы миграция не влияла отрицательно на климат в обществе: толерантность и настроения коренных жителей, количество мигрантов и их готовность коммуницировать и интегрироваться. С толерантностью у Швеции пока еще все в порядке, а вот масштабы и способность (или желание) мигрантов стать полноценными членами общества — под вопросом.

Впрочем, эти вопросы должны задавать себе шведы. А у российских СМИ немало тем и в собственной стране, которой далеко до «захваченной мусульманами Швеции». У нас зашкаливают преступность и количество убийств, много терактов, в которых гибнет огромное количество людей (в Швеции случился один год назад, и за рулем грузовика, раздавившего людей, был не сириец, а гражданин Узбекистана), высокая социальная напряженность, а в этнические гетто превратились целые регионы страны, живущие по своим правилам. Вместо того чтобы писать об этом, наши пропагандисты живописуют «закат Европы», устраивая провокации и тиражируя фейки. Неудивительно, что отношение к российским СМИ здесь — брезгливо-негативное. Если так пойдет и дальше, представляться российским журналистом станет опасно не только в Ринкебю.

Источник

Rambler

Комментарии запрещены.