Новостной раздел сайта Аkimataktobe.kz

Где-то она стала им уже сейчас.

В Симферополе власти едва не решились пойти на крайне непопулярный шаг — ограничить горожанам подачу воды всего двумя временными отрезками, с 6 до 10 утра и с 18 до 22 часов вечера. Объясняется все засушливым сезоном, водной блокадой со стороны Украины и, как следствие — низким уровнем воды в водохранилищах.

В последний момент от этой идеи отказались на фоне выпавших осадков, однако прозвучавшие слова одного из чиновников о 100 днях, на которые хватит резервов пресной воды, вряд ли скоро забудутся. Но на самом деле 100 дней — это не так уж и плохо. У Катара, например, запасов хватит всего на 2 дня.

Проясним сразу несколько моментов. Грядет ли мировой водный кризис? Да, грядет. Более того — многие регионы планеты он уже затронул. Грозит ли он России? В обозримом будущем — нет, пресной воды в стране пока более чем достаточно. Проблемы могут возникнуть разве что в южных областях, где выше риск засухи. Однако глобальные изменения климата могут подкорректировать ситуацию и здесь.

В целом по миру ситуация довольно тревожная.

Давайте начнем с общих фактов. На Земле примерно 1260 миллионов триллионов литров воды. К сожалению, 97% от этого объема — вода соленая. Из оставшихся трех процентов два приходятся на ледники. И только один последний процент уходит на человечество. Да, ледники тают, да, соленую воду опресняют — но темпы этих процессов пока недостаточно быстры, чтобы повлиять на общую картину.

Далее — 96% от этой оставшейся единицы находятся под землей, и только совсем малую часть мы видим на поверхности, это реки и озера. Это означает, что все чаще людям для обеспечения своих нужд приходится добывать воду из-под земли. В России на подземные воды приходится около 50%, в Европе эта цифра доходит до 70-80%. И тут возникает проблема. Население планеты растет, уровень потребления воды тоже, а подземные резервуары, заполнявшиеся тысячами лет, возобновляться не успевают. Воды становится меньше и снаружи, и внутри Земли.

По прогнозам Института мировых ресурсов, уже к 2040 году едва ли не треть стран мира будет испытывать проблемы с водой. Среди них Китай, США, Казахстан, Австралия, Индия, все государства Ближнего Востока и почти все — Юго-Восточной Азии.

Чтобы понять, почему так происходит, стоит снова обратиться к цифрам. А если точнее — к «водной стоимости» популярных товаров. Это виртуальное число литров пресной воды, которое уходит на производство чего-либо. Для кофе, например, оно учитывает литраж при орошении земли и расходы воды при непосредственном производстве на заводе (на электроэнергию, например), для футболки или джинсов — объемы воды, необходимые для выращивания и последующей обработки хлопка. Итак, специалисты подсчитали, что:

— в одной чашке кофе кроется 140 литров воды;

— в одном бокале пива — 74 литра;

— в пол-литровой бутылке колы — 34 литра;

— в хлопковой футболке — 2,7 тысячи литров;

— в небольшом гамбургере — 2,5 тысячи литров;

— в стандартном автомобиле — 147 тысяч литров.

И около 50% от использованной в производстве воды затем просто исчезает — в мировой влагооборот она не попадает. И именно поэтому рост населения планеты так сильно влияет на водные запасы. Всего около 10% от мирового потребления пресной воды идет на ежедневные бытовые нужды людей — помыть руки, принять душ, приготовить еды, просто утолить жажду. Остальная часть приходится на промышленность и сельское хозяйство, причем львиная доля за последним (около 70%). И по оценкам ООН, к 2050-му году мировые аграрии увеличат свои запросы в воде еще на четверть.

Популяция растет, число производств и ферм, соответственно, тоже увеличивается, и это создает опасный перекос. В итоге все больше воды уходит бизнесу, и все меньше остается для бытовых нужд населению. И в тех странах и регионах, где эта пропорция будет сохраняться, уровень опасности может зашкалить уже в самое ближайшее время. И некоторые это сразу подметили.

«Запрос на воду, натуральный незаменимый ресурс, продолжает увеличиваться неустойчивыми темпами, подгоняемый ростом населения и развитием промышленности. В то же время предложение в мире сокращается из-за загрязнения окружающей среды, осушения подвозных резервуаров и изменения климата. Рискуя показаться алармистами, мы видим здесь параллели с мальтузианской экономикой в области спроса и предложения. В США спрос на воду за последние 30 лет утроился, хотя население увеличилось всего на 50%. Если нынешние глобальные тренды сохранятся, уже к 2025 году примерно у трети населения Земли не будет свободного доступа к питьевой воде», — писали аналитики банка Goldman Sachs в 2008 году.

Циничность их наблюдений заключалась даже не в отсылке к мальтузианской теории, подразумевающей, что рост популяции неминуемо приведет к массовому голоду, поскольку производство продуктов питания будет отставать. А в том, что это было обращение к инвесторам с призывом вкладываться в водные проекты, покупать водоемы, земли с подземными резервуарами — то есть, по сути, ограничивать людям свободный доступ к воде, продавать им ее.

При этом инвестбанкиры были пугающе правы в своем прогнозе. Каждый третий житель Земли уже сейчас не имеет доступа к чистой питьевой воде — и выходит, что версия о 2025 годе была даже оптимистичной. Примерно 2,2 миллиарда человек уже к середине 2019 года не могли пить чистую воду — ее просто не было.

«К 2050 году с проблемами с водой столкнутся еще примерно 2,3 миллиарда человек, особенно живущие на севере и юге Африки и в Южной и Центральной Азии. Есть также исследование, прогнозирующее глобальные перебои с водой уже к 2030 году, если бизнес будет развиваться по нынешним сценариям», — говорилось в докладе ООН от 2016 года.

Проблемы возникают не только в условных африканских деревушках, стоящих на берегу загрязненных или высохших рек. Но и в крупных городах. Южноафриканский Кейптаун все последние годы балансирует на грани полного отключения воды — спасаться удается только за счет ограниченного потребления. К 2025 году из-за грязного Нила те же проблемы могут возникнуть у Каира. Усиленно истощаются ресурсы в Токио. Сан-Паулу едва не остался без воды в 2014-м, и теперь город столкнулся с теми же сложностями.

И все это происходит на фоне высокой активности инвесторов, обративших свое внимание на воду после призывов Goldman Sachs, пообещавшего, что 425-миллиардный рынок в ближайшие годы способен вырасти в несколько раз.

«Тревожный тренд происходит в водном секторе. Новые «водяные бароны» — банки с Уолл-стрит и мультимиллиардеры — с беспрецедентной скоростью скупают воду по всему миру», — писало в 2012 году канадское издание Global Research.

В материале автор указывал на небывалую активность различных инвесторов вроде того же Goldman Sachs, Deutsche Bank или, например, семьи недавно скончавшегося Джорджа Буша-старшего. Как правило, схема вложений здесь довольно проста — инвесторы просто покупают землю с большим количеством воды на ней или под ней, затем добывают ее, если это требуется, и продают в «испытывающие жажду» регионы. Но иногда встречаются и другие стратегии.

Например, довольно интересный подход выбрал Майкл Бьюрри, инвестор, ставший всемирно известным после выхода фильма «Игра на понижение», в котором его сыграл Кристиан Бэйл. Бьюрри был одним из первых, кто заметил приближение ипотечного кризиса в США, и сумел заработать на этом. Конечный титр фильма о его герое гласил: «Сейчас Бьюрри сосредоточился на одном товаре: на воде».

Он решил инвестировать не в покупку земель с водой, а в сельское хозяйство. Точнее — в выращивание жадных до воды культур в богатых водой регионах, где это дешевле. Для последующих поставок их в регионы, где воды не хватает.

«Мне стало ясно, что инвестировать в воду нужно через еду. Выращивать ее там, где воды много, и везти туда, где ее мало. Такой метод перераспределения наименее спорен, и почти точно будет выгодным, что затем обеспечит устойчивое перераспределение», — говорил Бьюрри в 2015-м. После этого он вложился в производство миндаля.

Инвестор тем самым подметил одну из ключевых проблем, которая ведет к дефициту воды на планете — аграрии, потребляющие большую ее часть, зачастую создают производство в областях, для этого не предназначенных. К примеру, в Китае, Индии и ЮАР огромное количество ферм, выращивающих пшеницу и сахарный тростник, а также виноградников, расположены в засушливых регионах, где для нормального роста требуется куда больше воды, чем если бы их разместили в другом месте.

В целом вода уже становится если не новым золотом, то новой нефтью точно, и все быстрее. При этом эксперты видят в новом кризисе и позитивные моменты: с ростом стоимости литра воды люди, наконец, научатся грамотнее ее расходовать и больше ценить. Если, конечно, у них вообще останется к ней доступ.

Rambler

Комментарии запрещены.