Новостной раздел сайта Аkimataktobe.kz

В кишащих змеями болотах на иранской границе с Ираком расположен диспетчерский пункт месторождения Северный Азадеган, где работают исключительно технические специалисты из Китая. В центре Тегерана в полдень сотни китайцев покидают офисы телекоммуникационной компании Huawei и направляются обедать в ближайшую столовую. Здесь сейчас настолько много китайских экспатов, что они, кажется вытеснили все остальные национальности вместе взятые. За десять лет международных санкций, блокирующих развитие ядерной программы Ирана, Китай сумел стать для страны главным инвестором и торговым партнером. Теперь, когда ограничения официально сняты, прагматичное иранское правительство попыталось ослабить свою зависимость от Китая, но столкнулось с жестким сопротивлением и остаточными санкциями со стороны США.

«Китай уже достаточно вложил в нашу страну», — отмечает Мансур Моазами, ранее занимавший пост заместителя министра по вопросам нефти, сейчас он является председателем Организации промышленного развития и инноваций. «Мы хотим дать возможность и другим инвесторам». Эти трения говорят о том, что в ситуация в Иране не так однозначна, как принято считать. Многие, включая Дональда Трампа, уверены, что Ирану сказочно повезло с отменой санкций, поскольку теперь крупные европейские компании хлынут на этот перспективный, но еще не освоенный развивающийся рынок. Но в Тегеране правительство обвиняют в том, что он не выполняет обещания и идет на поводу у враждебного Запада.

По теме: Иран рассчитывает привлечь иностранные инвестиции на сумму на 185 млрд долларов

Обманутые надежды

Западные инвесторы медлят, толкая Иран назад, в объятия Китая. И это особенно очевидно в энергетическом секторе, где нужно максимально быстро наращивать производственные мощности. А на Западе клиринговые банки по-прежнему отказываются работать с Ираном, опасаясь нарушить ряд не связанных с ядерной программой санкций, которые по-прежнему еще действуют. Это значит, что западные компании не смогут привлекать финансирование. Многие, включая Моазами, чувствуют разочарование Его конгломерат до конца следующего года планирует привлечь иностранные инвестиции на сумму 10 млрд долларов для реализации различных проектов от кораблестроения до нефтехимии. «Нам нужны инвестиции. Мы не так и не получили то, на что рассчитывали, американцы тормозят решение проблемы», — отмечает Моазми. Кроме того, пока не ясно, изменят ли ситуацию новое руководство США по санкциям, опубликованное 7 октября этого года. «У иранцев складывается устойчивое ощущение, что Запад их обманул», — поясняет Ли Гофу из Института международных исследований при Министерстве иностранных дел Китая. «Китай знает, что у Ирана нет особого выбора».

Заклятые друзья

Китай сумел неплохо нагреть руки на иранских санкциях, потому что другие страны вынудили свои компании уйти из страны. До санкций Китай торговал с Ираном в два раза меньше Европейского союза, но к 2014 году объемы торговли Поднебесной в пять раз превышали объемы ЕС, после снижения цен на нефть они несколько снизились. Китайцы заполонили все сферы, от телекоммуникаций до автомобилей, получив таким образом свои первые крупные международные компании. Например, оператор мобильной связи Huawei Technologies Co., строит коммуникационную инфраструктуру в Иране, в другом случае этим занимались бы немцы из Siemens AG. Теперь Китай хочет вывести отношения с Ираном на новый уровень, чтобы отстроить свой Шелковый путь в Европу. В январе президент Китая Си Цзиньпин первым среди лидеров иностранных держав посетил Тегеран после отмены санкций, пообещав стране торговый оборот на сумму 600 млрд долларов в течение десяти лет.

По теме: Большая китайская игра: Путь к империи

Однако их взаимоотношения не всегда были безоблачными. Китай был одним из главных поставщиков оружия и ядерных технологий в Иране с 1980-х, однако в определенный момент страна пожертвовала своими прибыльными проектами, чтобы сохранить дружбу с США, об этом свидетельствует подробный отчет Джона Гарвера из Института технологий Джорджии. Когда Китаю понадобилось больше нефти, он обратился к Саудовской Аравии, давнему врагу Ирана. Иран тоже оказался двуличным, поскольку его взаимоотношения с восходящей супердержавой оказались разменной монетой в битвах между консерваторами и политиками с умеренными взглядами. Большинство контрактов было получено Китаем при президенте Махмуде  Ахмадинежаде, когда он стремился усилить роль иранской революционной гвардии в экономической сфере. Сейчас правительство возглавляет Хассан Рухани, который хочет восстановить отношения с другими странами и ослабить роль военных в экономике.

Но главная драма ирано-китайских отношений всегда разыгрывалась в болотах и пустынях нефтяных месторождений Северного и Южного Азадегана на юго-востоке Ирана. Китайская национальная нефтяная корпорация пришла сюда в 2010 году, вытеснив Japan’s Inpex Corp. Затем она использовала такую же тактику и на других крупных нефтегазовых проектах. Все так хорошо начиналось, но затем Китай начал давать задний ход, особенно на южном месторождении. Среди прочего китайцы ссылались и на американские санкции. Роль Китая снизилась еще больше в 2014 году, когда экологи оштрафовали китайских рабочих за отлов и поедание черепах с мягким панцирем в Евфрате — они относятся к охраняемым видам болотистой местности, вокруг нефтяных скважин Северного Азадегана.

Кто раньше встал?

Однако это месторождение нужно разрабатывать. Ирак обратился в консорциум, возглавляемый голландской компанией Shell Plc, с просьбой о добыче нефти на общем с Ираном месторождении по ту сторону границы. В апреле 2014 года осуществилась первая отгрузка нефти с иракской стороны. «Представьте, что у вас стакан с двумя соломинками, и тут вы замечаете, что Ирак пьет из вашей», — сокрушается Камарат Бехабахани, директор проекта в Северном Азадегане. «Мы не должны терять время». По его словам, у западных компаний, возможно, более продвинутые технологии, но Китай уже работает здесь и сейчас. Shell сейчас выкачивает более 200 тыс. баррелей в день, тогда как Иран на двух месторождениях в Азадегане добывает всего 125 тыс. баррелей. «Мы сделали то, что должны были, в наших национальных интересах. Если бы здесь была Total, то качала бы нефть Total. Если Shell, то Shell».

По теме: Иран достиг досанкционных уровней экспорта нефти

По словам ответственных инженеров, на Южном Азадегане без иностранного инвестора Ирану придется потратить еще четыре года на развертывание необходимого оборудования для достижения полной проектной мощности. Процесс тормозится в первую очередь из-за нехватки денег, а не технологий, хотя, конечно, и они не помешали бы. Министр по вопросам нефти Зангане в мае заявил о намерении провести переговоры с Total SA по разработке Южного Азадегана — месторождение будет выставлено на тендер в конце этого месяца. Однако, по мнению аналитиков Wood Mackenzie, задержки по контрактам и грядущие выборы не вдохновляют западные компании. Скорее всего, пройдет не менее 18 месяцев, прежде чем они начнут возвращаться на иранские месторождения В компании Total от комментариев отказались.

Между тем, Иран смягчил свое отношение к Китаю, объявив о проведении эксклюзивных переговоров с китайскими компаниями о реализации второй фазы разработки Северного Азадегана и соседнего ядарванского месторождения. Зангане тоже пошел на компромисс с двумя консервативными фракциями. Новый международный нефтяной контракт, одобренный парламентом, позволяет иностранным инвесторам выбирать партнеров из короткого списка утвержденных и лицензированных компаний, включая конгломерат, принадлежащий Революционной гвардии.

Подготовлено Финансы по материалам агентства Bloomberg Источник: Финансы — Новости рынка Forex

Комментарии запрещены.